Брат
Май 1995 года. Аэродром. Ханкала.
...Несколько минут назад у нас зазвонил телефон. Пара коротких фраз была подобна спущенной тетиве, а наш экипаж - той самой стреле, посланной в цель.
- В квадрате ... один тяжелораненый морпех. Эвакуировать в госпиталь на "Северный". Только побыстрее, мужики, - он очень тяжелый.
Мы бежим со Старым по аэродромному полю к своей
"вертушке". Конечно, пятьсот метров - не расстояние, но и их
надо преодолеть как можно быстрее. Счет идет на минуты, а ставка - жизнь.
Из вертолета вышел бортач. Посмотрел в нашу сторону и юркнул в дверь грузовой кабины. Секунды - и взревела аишка. Правильно! Командир у нас просто так не бегает. Возраст и должность обязывают его к солидному поведению, но в каждом правиле бывают исключения. Сейчас именно такой случай.
Секунды, минуты - это вечность для того БРАТИШКИ. Держись, дорогой!
Командир с бортовым техником занимаются запуском, а я "колдую" над картой. На все расчеты у меня пять минут.
- Включаем оборудование! - подал команду Старый.
Конечно, это за меня может сделать борттехник, но у нас уговор, что при любой спешке каждый сам включает свое оборудование. Давай, "ласточка", просыпайся.
- Штурман, готов?
- Да, - докладываю командиру и, положив карту на колени Сергея, делаю пояснения, показывая карандашом маршрут полета. - Сейчас отходим на южную окраину Комсомольского с курсом 150 градусов. Там надо быть повнимательнее с высоковольтками. Снижение только после того, как пройдем речку, Доворачиваем на гору Готен-Корт. Далее на площадку - она по координатам вот здесь.
- Кто? - интересуется Сергей.
- Морпех, тяжелый, - отвечает командир и подводит итог: - Значит, так и идем. Юра, после взлета на связи работаешь ты!
- Принял, после взлета работаю на связи.
Потерпи, БРАТИШКА! До вертолета мы добрались за три минуты. Пять минут на запуск. Лететь нам четыре минуты. На погрузку минуты две - четыре. До "Северного" четыре минуты. Дальше в дело вступят врачи. Ты же знаешь, они больше чем врачи. Это просто гении своего дела. Подари нам этот "золотой час"... Держись!!!
Мы уже идем над высоковольтками, приближаясь к южной окраине Комсомольского. За это время успели получить задачу эвакуировать еще одного тяжелораненого. Пора установить связь с авианаводчиком "черных беретов".
- "Плотва-12", "Плотва-12", Четыреста восемьдесят пятому.
- 485-й. "Плотва-12", отвечаю, - появился в радиоэфире авианаводчик морпехов.
- "Плотва-12", 485-й. следую к вам. Подход, условия.
- 485-й, у меня штиль. Заход на посадку своим решением. Обозначаю себя ракетой зеленого цвета.
Прямо по курсу полета в трех разных местах, на расстоянии два-три километра, взлетают ракеты. Очевидно, "духи" прослушивают радиоэфир и готовы к нашей встрече. Командир вопросительно взглянул на нас. Да-а... Бывает хуже, но реже. Ладно, работаем.
Левой рукой условными сигналами показываю командиру режим полета. Правая рука на ручке управления. Сейчас нужно коротко и доходчиво объяснить авианаводчику, как нас заводить. Ну, а на площадке будет разъяснение, что "духи" строгие экзаменаторы. Порой они прилагают массу усилий, заводя "вертушку" на себя. Какую при этом готовят встречу, объяснять, думаю, не требуется.
- "Плотва-12", обозначение площадки по моей команде! Приготовь сигнальный дым. Цвет ракеты подскажешь после обозначения! Понял?
- 485-й, вас понял. Назовите расчетное время прибытия.
Да его что там, "клинит"?! Сообщать "духам", сколько времени у них осталось для "жаркой встречи"? Братишка, держись!!! Сейчас сядем! Мы уже прошли реку Аргун. "Вертушка" несется над землей "на уровне травы". Конечно, это нарушение, но сейчас больше риска, если поднять выше, Да и фейерверк сильно смущает.
- "Плотва-12", обозначь себя ракетой, зажги сигнальный дым! Прибытие рассчитываю через пять минут. Посадку выполню после контрольного прохода, - и, уже обращаясь к командиру, уточняю: -Посадка с ходу!
В небо вонзается рой разноцветных ракет. На этот раз уже работают с пяти мест. Лично меня интересует только одно. Самое противное, что боевой техники и палаток там не наблюдаю. Они что, в землю свое хозяйство закопали?
- "Плотва-12", обозначил себя красной ракетой. Вас не наблюдаю. Сейчас еще одну дам!
- Отставить!!! Захожу на посадку! - и, обращаясь к командиру, показываю на то же место, что и бортовой. - Площадка за лесополосой, гасим скорость.
- Понял, - звучит по СПУ голос Старого.
Над лесополосой мы обнаруживаем, что она скрывает за собой овраг. Неплохое место. В овраге морпехи расположили всю свою технику и к тому же оборудовали вполне приличную площадку. Зависаем и снижаемся в этот "колодец".
Вертолет касается колесами земли, но Старый продолжает удерживать его во взвешенном состоянии. Борттехник осматривает место нашей посадки, затем вскидывает вверх обе руки, показывая большие пальцы. Вертолет плавно приседает, после того, как командир опустил "шаг-газ" (рычаг регулировки мощности двигателей).
В "вертушку" заскакивает морпех, в его глазах стоят слезы, - Улетайте! - хрипло кричит он.
- Улетайте, он умер!!! - и, выдержав паузу, добавляет: - Через пару минут, как только мы доложили в штаб...
- Я на "Северный" иду. Грузите! - командует Старый.
- Ты понял? - спрашивает Сергей, потому что в глазах морпеха борются ненависть и удивление.
В кабину экипажа протискивается второй морской пехотинец. Он обводит нас виноватым взглядом.
- Мужики, у нас денег сейчас нет! Может, погибшего отвезете на "Северный", а мы потом заплатим?! - вступает он в разговор.
- Ты ох...? Да я вас...! - орет в ярости командир. - Мы что, похожи на мародеров?! Погибшего на борт, его документы "праваку" или я сейчас разнесу всю вашу долбаную контору! Бегом!!!
"Черные береты" с ошарашенными выражениями лиц исчезают, подобно призракам.
Сколько мы здесь молотим лопастями воздух? Целых две минуты.
В грузовую кабину заносят погибшего. Сейчас он "груз 200". Нам же, в который раз на этой войне, работать "Черным тюльпаном".
Проверяю переданные документы, все в наличии. Бортовой закрывает входную дверь, откидывает "стопор".
- Они сказали, справа "духи" работают. Туда нельзя. Морпеха снайпер... в голову. Наш взлет прикроют, - сообщает Серега, занимая свое рабочее место.
Командир в который раз за этот полет кивает головой. Мы взлетаем.
Через две минуты полета ловлю себя на мысли, что работаю в режиме "биоробот". Нет, все делаю правильно и грамотно, но в мозгу все подчинено одной мысли: "Какая КРЫСА занялась бизнесом на крови?" Глянул на мужиков. Их, очевидно, тоже занимает подобная мысль. У Старого играют желваки. Серега внимательно просматривает свой сектор наблюдения, а его руки разминают сигарету, в которой скоро табака останется меньше, чем папиросной бумаги.
- Разберемся позже, а сейчас работаем, - говорит командир, отметая все свои и наши эмоции. Нас ждет тяжелораненый. Счет по-прежнему идет на минуты, на секунды...
- "Плафон-17", 485-му.
- 485-му, "Плафон-17" ответил. У меня на старте штиль. К обозначению площадки по вашей команде готов!
Приятно работать. "Академиев" он, конечно, не кончал. Однако уразумел, что "краткость - проблемы "духов". Попробуй, обозначь ложную площадку или заведи "вертушку" на себя. У этого мужика все под контролем...
- "Плафон-17", обозначение 485-му!
- 485-му, "Плафон-17" обозначил себя тройным огнем красного цвета. Вас не наблюдаю, зажег шашку красного дыма. На площадке штиль. Посадку вашим решением разрешил!
Одиннадцать тонн авиационной техники подобно невесомой пушинке плавно коснулись земли. Одновременно с этим от лесополосы начался "рывок жизни". Четыре человека с носилками ставили "мировой рекорд". Они также, как и мы, боролись за жизнь. Они знали, кого спасают. Именно это знание заставляло их выкладываться на полном пределе сил и возможностей. Но экипажу "вертушки" труднее. Секунды, минуты - и ни мгновения для опоздания. Не успели - это не результат, Не успели - и бессонные ночи, с извечным вопросом -почему? Не успели - боль, слезы родных и близких погибшего. Приговор, не подлежащий обсуждению: "Вертолетчики не успели!"
Хватит романтики и рассуждений. Медик изрекает как приговор и как просьбу: "Пятнадцать минут! Дальше..."
Ради этого мы "держали про запас" то, что называют "маршрут жизни". На нем не надо маневрировать и обходить населенные пункты. В этот маршрут заложена вся имеющаяся информация войны. Разведсводки, артудары, рейды разведгрупп, "зачистки", обстрелы блокпостом и масса другой информации, позволяющей сказать: "В этом коридоре проблем почти не будет, но он безопасен только один раз, больше гарантий нет",
"Вертушка" несется над кронами деревьев. "Блинчиком", не меняя скорости и высоты полета. Только скольжение. На "Северном" уже готовы к нашей встрече. На борту тяжелый "трехсотый". Ставка - жизнь. Держись, БРАТИШКА! Не подведи нас, а мы в "норматив", определенный твоим врачом, уложимся.
На удалении три километра, прямо по курсу полета, замечаю идущих по полю четырех вооруженных людей. Одновременно с борттехником вскидываю руку, указывая на них.
В мозгу вырабатывается решение задачи. В этом районе наших войск нет. Кумулятивными ракетами можно долбить до утра. На маневр нет времени - раненый. Просили же установить ПКТ... Как "голуби мира" летаем. Они же могут спокойно отработать по нам...
- Командир, дави!- раздался рев в кабине. Это мы с Серегой устроили "стерео".
В таких случаях говорят, что экипаж слетанный. Все трое за пару секунд приняли одновременно одно и тоже решение. Пока мы ревели, подобно сирене. Старый уже направил "ласточку" в пологое пикирование. Значит, решение мы приняли одновременно с ним.
Кто проходил "обкатку танками", тот знает, как неведомые силы страха и ужаса вжимают в дно окопа. Здесь же чистое поле. "Шайтан арба" выбрала из всего живого на земле тебя. С нарастающим ревом и грохотом это многотонное чудовище с бешеной скоростью несется навстречу. Секунда - и огненные жала ракет устремятся к тебе. Еще секунда - и вспышки взрывов станут твоим и последними воспоминаниями в этом бренном мире. Но ты жив и понимаешь, что летчик еще большее чудовище. Он не хочет тратить снаряды и пули, Он хочет просто задавить тебя, как машины давят на дороге зазевавшихся животных. Ноги становятся ватными, ты оседаешь на землю. Глаза начинают слезиться от утреннего солнца. Оно полыхает за спиной этого воздушного хищника, который продолжает, снижаясь, нестись к тебе Нет. Это невозможно терпеть. По спине пробегают струйки пота. Тебе же кажется, что сама Госпожа Смерть гладит своей рукой твою спину. Страх и ужас парализовали тебя. Бежать? Куда? До лесополосы - целая вечность, а он уже вот, рядом...
Нервы как струна - кто кого. Только не ошибись, командир. Секунды, мгновения... Высота неумолимо уменьшается. Наши "поединщики" не выдержали и распластались на земле. Вжимаясь в нее, они, наверное, мечтают стать букашками. Для них теперь любая травинка кажется защитой. "Ласточка" проносится в метре над их распластанными телами. Теперь можно набирать прежнюю высоту. Пока эти четверо придут в себя, мы будем уже далеко.
- Может, это были наши? - нарушил молчание командир,
- Тогда "пехота" получила еще один пример того, что вертолетчики "полные отморозки".
- Не язви.
- Конечно, штурмана всякий обидеть может.
- Командир, у нас не было другого выхода, - вмешался Сергей и подвел итог: - Лучше адреналин в крови, чем дырка в голове. Вариант, кстати, был обоюдным.
Через пять минут Старый по-самолетному, аккуратненько притер "ласточку" к ВПП "Северного". На перроне (место стоянки авиатехники) нас встречали медики.
Как только мы остановились, "санитарка" лихо подъехала к грузовой двери. Борттехник помогал выгружать раненого. Мы с командиром со своих рабочих мест глядели через проем двери кабины экипажа на врача. Он, очевидно, знал о состоянии БРАТИШКИ, поэтому осматривал его на ходу. Минута и "санитарка" помчалась в госпиталь. Борьба с "костлявой" продолжалась.
Следующая машина забирала морпеха...
Только позавчера мы прибыли в эту очередную командировку. К морским пехотинцам вылетали в первый раз.
Старый нервно курил свою любимую "Приму", опираясь на ручку открытого блистера. Он решал очередную командирскую задачу. Вечером наша группа узнает его решение, Желающие делать деньги на санитарных рейсах будут уволены. Командование "стояло на ушах", разбираясь с этой ситуацией.
На следующих день нам передадут благодарность медиков за своевременную доставку тяжелораненого. Операция прошла успешно, состояние здоровья стабилизировалось.
Все это будет потом. Сейчас мы провожали взглядом машину с "грузом 200". Война, облачившись в одежды наведения конституционного порядка, продолжала собирать свой скорбный урожай. Мы готовы драться с ней. Ни одну жизнь просто так, без боя, ей не отдадим. ДЕРЖИСЬ, БРАТИШКА!
 |
