“Отважный”, “Братишка” и “Все ништяк!”
Чеченская
земля встречала нас неласково. Летевший из Моздока Ми-26 уже начал
снижаться к площадке под Урус-Мартаном, как вдруг вертолет затрясло, и
он, повисев словно в раздумье над землей, вдруг резко пошел в сторону с
набором высоты. Через минуту-другую летчики начали пачками отстреливать
тепловые ракеты, а борттехник, стараясь перекрыть шум винтов, прокричал
из кабины в чрево машины: - У кого есть оружие - приготовьте! Идем на
вынужденную! Новость эта никого особенно не тронула. Только молоденький
сержант в новеньком “камуфляже” беспокойно глянул в иллюминатор.
Сидевшие на “спальниках” майор и капитан с задубевшими от солнца и ветра
лицами привычным движением неторопливо подсоединили к автоматам
отстегнутые перед полетом магазины. По-хозяйски извлекли из своих ящиков
какие-то железяки два “краповых” берета. Прапорщик-разведчик даже
присвистнул, когда через минуту эти “железяки” превратились в
9-миллиметровые штурмовые автоматы - последнее чудо конструкторской мысли
ижевских мастеров. Едва колеса коснулись земли, все “оруженосцы”
попрыгали на землю. И тут же заняли круговую оборону. - Самое
“духовское” местечко, - оглядев окрестности наметанным взглядом, сказал
один из попутчиков. “Вертушка” села на краю зеленеющего поля где-то
между Самашками и Грозным. Метрах в трехстах виднелись крыши села -
оттуда до самого поля тянулась густая “зеленка”. - Если и прилетит
“привет”, то только оттуда, - продолжал офицер, поправив болтающуюся на
поясе кобуру, где лежал почти бесполезный сейчас ПМ. Экипаж тем
временем, открыв люки, “потрошил” машину, понимая, что огромный
“двадцать шестой” - слишком удобная мишень даже для неопытного
гранатометчика. Вертолетчики что-то мудрили с тягами, проверяли реле, то
и дело поглядывая в небо над недалеким хребтом. Скоро стало понятно, что
экипаж не возносил молитвы, а ждал прикрытия. Два Ми-24, похожие на
осторожных хищников, подошли со стороны Урус-Мартана и на малой высоте,
словно принюхиваясь, начали прощупывать окрестности, все расширяя круги
вокруг нас. Через четверть часа их сменила другая пара “летающих
танков”. Воздушная карусель прибавляла спокойствия и уверенности, но ни
один из стрелков на земле не покинул своей позиции - война учит
осторожности. Вертолетчики тем временем закончили колдовать над
двигателем Ми-26 и, спустившись вниз, о чем-то невесело доложили
командиру. Тот оглядел лежащее в траве воинство: - Придется, мужики, тут
загорать, пока не подошлют другой “борт” - наша “ласточка” на сегодня
отлеталась. Что-то с автоматом перекоса - есть такая хреновина… А в
Урус-Мартане не рискнули сесть потому, что рядом были другие “вертушки”.
Всем бы был капут. Все тот же невозмутимый майор-связист подытожил: -
Молодцы, черти! Сначала о друзьях-товарищах думают, потом о себе. Вот и
эти, - ткнул он пальцем в очередную пару “двадцатьчетверок”, - за своими
присматривают, аки пастыри. Боевое братство вертолетчиков внушало
уважение. Через час рядом сел Ми-8, из которого горохом ссыпался
спецназ, тут же прочесавший подозрительную “зеленку” и занявший оборону
по соседству с нашими стрелками. С разведчиками прилетел инструктор
вертолетного полка, который, выслушав экипаж, только покачал головой. -
Снимайте радиостанцию. Лечу сам, - тихо сказал он после минутного
раздумья.
По тому, что никто не стал спорить, было понятно: авторитет
у инструктора непререкаем. Минут через пять завращались лопасти машины и
огромный Ми-26 тяжело оторвался от земли. - Дойдет? - спросили мы. -
Этот дойдет. И летчик классный, и мужик отчаянный, - ответил кто-то из
членов оставшегося на поле экипажа… Вертолетчики в Чечне - в особом
почете. Особенно у пехоты. За что? Да за ту самую отчаянность, без
которой туго бы пришлось штурмовым отрядам на земле. В одном из полков
Западной группировки майор Сергей П. рассказал нам такую историю: -
Воюем в горах под Малым Харсеноем. Сюда техника заползти не может, все
доставляем только “вертушками”. Но и им на склоне сесть - целая
проблема. Кругом “зеленка”, деревья мешают. Авианаводчик у нас
грамотный, определяет место, которое простреливается труднее, бойцы тут
же в радиусе пятидесяти метров деревья срубают. Все понимают, что вся
надежда только на вертолеты. “Борт” прилетел, завис, на одно колесо
“подсел”, его человек десять руками держат, чтобы ветром не сносило, а
остальные разгружают. Боеприпасов – ноль, есть уже давно нечего… А тут,
как назло, “чехи” обнаглели, лупят так, что на некоторых участках головы
не поднять. И погода не ахти. В общем, полный набор. Комбат доложил, что
дела совсем кислые, а командир полка в ответ - дескать, не беспокойтесь,
нашел прекрасного летчика, опытного, уже грузится, скоро прилетит.
Готовьте площадку, при подлете дымами обозначьтесь. Какая там площадка,
даже на одно колесо толком не присесть…
Первый раз он нам все с
воздуха побросал, поднялся и ушел правее. А там “духи”. Ну, думаем,
отлетался сокол. Нет. Он там подсел минуты на полторы, потом поднимается
в воздух и передает: все, мол, нашел хорошее место, больше мне ничего не
надо. Нам потом разведчики, что с ним летели, рассказывали, что он груз
сбросил, потом оборачивается: “Все, мужики, приехали… Стоп, там “духи” в
“зеленке”! Ща сделаем!” И прямиком туда. А там “опорник” шикарный! Окопы
полного профиля, блиндаж в три этажа! “Духи” вертолет увидели и о… в
смысле обалдели. Думали десант. Как сыпанули оттуда, только пятки
засверкали… Но мы-то этого не знали. Сидим себе по соседству, вдруг
слышим, минут через тридцать снова тарахтит… Теперь прямиком шурует.
Авианаводчик чуть с ума не сошел. Орал так, что, наверное, без
радиостанции слышно было: “Пятидесятый”! Туда нельзя! Нельзя!” Тот -
ноль внимания. Серега станцию отшвырнул, планшетом по дереву врезал и
долго-долго выговаривал, что у него в душе накопилось… Пока он нам душу
изливал, “пятидесятый” на связь входит и сообщает, что у него все
нормально, высадил спецназ, арткорректировщиков и теперь, если нам не
нужен, уходит. Помолчали мы, а потом в эфир: “Ну, мужик, ты –
безбашенный”. Он в ответ: “Да все мы здесь такие”. Потом попрощался и
улетел. С тех пор мы между собой пятидесятый борт “Отважным” прозвали.
Если встретите его, привет передайте. К сожалению, мы “полсотого” не
встретили. Но зато встретили других знакомых. Еще в прошлой командировке
в глаза бросилась эмблема на борту Ми-8 – орел, держащий в когтях
барана. - Это что – “сами орлы, но иногда баранов возим”?
- Ну зачем
так сразу, - ухмыльнулся командир авиагруппы подполковник Сергей
Викторович Кос-ов. Но, судя по улыбкам экипажа, такой вариант толкования
эмблемы тоже рассматривался. В этот раз мы увидели знакомую “птицу с
добычей” в окрестностях Бамута. И тут же передали привет
“камуфлированной кепке”. О ней - отдельная история… В ноябре штаб
авиагруппы представлял собой палатку с печкой посередине. Перед ней
висела канистра с керосином, от которой тянулась медицинская капельница.
Капельница металлической трубкой уходила в каску, лежащую в печке. Капли
керосина вспыхивали, печка делала вид, что греет. Подобное изобретение
позволяло обходиться без дров и создавало некоторый микроклимат в
палатке. Изобретатель этого “чуда техники” неизвестен, как и сроки,
когда в Вооруженных Силах появятся более “прогрессивные” отопительные
системы. Полог палатки откинулся, и на пороге нарисовался добрый молодец
под два метра ростом в шуршащем камуфляже серо-белых тонов. - Кто
старший? – сурово спросил старший лейтенант с многочисленными “лейблами”
на рукавах. -Я, - коротко ответил Викторович. Молодец с сомнением
оглядел не очень новую авиационную куртку без погон, потрепанный свитер
и сразу перешел к делу. - В общем так, мужик. Мне в Краснодар надо. Как
туда попасть? - Пошли, - все так же коротко ответил подполковник Кос-ов.
Когда они вышли из палатки, он показал старлею на дорогу, уходящую за
горизонт.
- Видишь? По ней все время прямо… - Да нет, мне быстро
надо! - Быстро? Ну тогда бегом. - Мужик, ты не понял! Я – “краповый
берет”! - А я – “камуфлированная кепка”! - ответил подполковник, явно
теряя интерес к собеседнику. История закончилась благополучно.
Спецназовец Внутренних войск понял, что был не прав, извинился и был
посажен на ближайший борт. А мы тогда вдоволь нахохотались, слушая эту
историю… На вертолетной площадке под Урус-Мартаном стояло несколько
“вертушек”. Два Ми-8 были “именными”: фюзеляж одного был украшен
надписью “Братишка”, другого - “Все ништяк!”. Про “Братишку” мы уже
знали - его экипаж как-то ночью в густом тумане снимал с одной из высот
под Борзоем раненого. Тому врачи отмерили два часа на спасение. В черной
пелене не видно было ни красных сигнальных дымов, ни самой только отбитой у
бандитов высоты. Но экипаж решил забрать “трехсотого” во что бы то ни
стало. И вертолет до тех пор лопатил воздух, разгоняя туман, пока не
увидел площадку. Так что своим спасением тот раненый обязан именно
“братишкам”. Поговорить за жизнь с хозяевами “Ништяка” не получилось.
Получив задачу, вертолет ушел в сторону Бамута. Глядя ему вслед, мы
пожелали, чтобы у винтокрылых все соответствовало надписи на закопченном
борту.
Роман БОЙКОВ
Виталий
ДЕНИСОВ
Михаил СИДЕЛЬНИКОВ
 |
